На главную
ДИАСИНТЕЗ - ДИАНАЛИТИЧЕСКАЯ ИМАГИНАЦИЯ
назад
 

Сокращённый вариант 3 главы «Элементарного учебника дианализа»,
ссылки, комментарии и приложения см. в ученике

 

Завьялов В.Ю.

13. Виртуальный мир, «виртуалистика»

Пятый момент диасинтеза является «нестановящимся», в соответствии с пентадным определением сущности. Эйдос, картинность, лик сущности жизни воссоздался, стал фактом, зафиксировался в памяти, обозначении, понимании. А что же не становится, но пребывает как возможность, как потенция? Остается «нестановящимся» то, что всегда в психологии называли «внутренним миром», а сейчас иногда называют «виртуальным миром». Если человек весь на границе с другим человеком, в диалоге, и у него нет «суверенной территории», как говорил М.М.Бахтин, то что же обозначает понятие «внутренний мир» или «виртуальный мир»? Это личностный миф, данный в аллегориях и метафорах (подробнее об этом в главе «Амплификация»).

В предыдущем случае «виртуальный мир» — «собачий мир», в котором оказалась клиентка. Она вошла в виртуальный мир «Канта» и стала оценивать окружающий мир по его шкале оценок. Она мыслила собачьими, ольфакторными, то есть пахучими, картинами, но она не превратилась в сумасшедшую с бредом одержимости собакой (или волком), как это нередко было с людьми в прошлые века. Образ (миф собачьей жизни) был и остался «виртуальным», то есть нестойким, коротко живущим, только лишь смысловым элементом ее сознания, только потенцией, только игрой ума.

Функция мифа — связать внутренние образы с реальными объектами действительности.

Словосочетание "виртуальная реальность" придумал в начале 80-х годов Жарон Ланье (Jaron Lanier) - создатель первой фирмы, выпускающей бытовые виртуальные компьютеры, создающие компьютерную виртуальную реальность. Однако, термин «виртуальный» стали использовать гораздо раньше философы, эстеты, писатели. Латинское virtus означает "доблесть, необычное качество", и в римской литературе употреблялось для обозначения необычной боевой доблести, боевого экстаза, как отмечал А.Ф.Лосев в своих трудах об античной эстетике. Позже, философской литературе «виртуальный» понимался как «потенциальный», возможный.

Считается, что виртуальная реальность ( VR ) есть «отражение характера актуализации образа, а по содержанию тождественна содержанию этого образа». Виртуальная реальность возникает на любом образе, но переживается как полноценная реальность. Описаны восемь свойств «виртуала», т.е. события в виртуальной реальности. Направление «виртуалистика» быстро развивается, несмотря на скоропостижную смерть автора этого необычного для российской психологии субъективности, одна работа которого — «Психология ангелов» — показывает, как далеко в духовную сферу погрузилась бывшая «летная психология».

Попробую дать место «виртуальной реальности» в системе дианализа — пентаде, которую я систематически использую во всех пяти формах дианалитической практики.

В «Философии имени» А. Ф. Лосев вывел 67 моментов имени. В их числе оказались и так называемые «энергемы» имени, соответствующие иерархии психических процессов: мышление — представления — восприятие — ощущение — раздражение. Такая иерархия принята в современной психологии.

Раздражение, по Лосеву, есть неразличимое знание себя как «иного». Действительно, психофизиологически раздражение (раздражимость) — это просто автоматический ответ, «рефлекс». Никакого осознания себя здесь нет. А вот осознание самого раздражения есть ощущение, в котором знание себя и «иного» есть, но оно неразличимо. Наш реальный опыт подтверждает это.

Ощущение есть осознание раздражения на самом примитивном уровне. Боль как ощущение не дает точного опознания того, где «я-сам», а где «иное», то есть очаг раздражения, например, воспаление, связанное с жизнедеятельностью микроба. Боль не дает различия «я и микроб». Осознание ощущения дает восприятие.

В восприятии знание «иного» различимо, а вот знание себя не различимо: мы видим внешние предметы («иное»), но не свой воспринимающий орган зрения глаз, сетчатку, зрительный нерв, затылочные проекционные поля мозга. Осознание восприятия (мета-восприятие) есть представление.

В представлении есть знание себя как «иное-в-себе». Представления — наши внутренние картинки, на которых отражаются «иные» для нас объекты — предметы, объекты внешнего мира. Но они уже «внутри нас», они — наши представления, следовательно, я познаю себя через посредство внешнего предмета, ставшего образом. Осознание представлений (мета-представление) есть мышление.

Мышление это — знание себя как себя и «иного как себя». Все предметы мысли — мои «собственные» объекты (психоаналитики говорят о «интроецированных объектах») — и есть человеческое мышление, а не «бессознательное», ментальная помойка, куда все сваливают.

Сверхумное мышление, которое, продолжая лосевскую лестницу самопознания (это — логика познавательной деятельности, а не психология!), есть осознание мышления — метамыслительная активность: «умный экстаз», в котором все есть я-сам, знание себя как себя уже не различимо, познающий субъект и познаваемое, как объект, слились, объединились.

Где же в этой лестнице место для виртуала? На сегодняшний день я полагаю, что ему место в промежутке между представлениями и восприятием. Виртуал — это уже не восприятие, но еще не представление, он, как событие в виртуальной реальности, и «объективен», и «субъективен» одновременно. К нему можно применить выделенные Носовым [39] восемь признаков: непривыкаемость (10), спонтанность (2), фрагментарность (3), объективность (4), изменение телесности (5), изменение сознания (6), изменение статуса личности (7) и воли (8). В интерпретации Носова «виртуал» больше похож на «демона» (или «сократовского даймония»), а не на внутреннее событие. Получается, что найдено имя компьютерного Демона – «Виртуал»! В дианализе структурами демонических сил не занимаются. Место «виртуального мира», если приписывать его человеку, а не потусторонним силам, находится между восприятием и представлением. Восприятие не управляется волей, оно «объективно» в том смысле, что зависит от внешнего объекта. Представления управляются волей, они «субъективны» в том смысле, что не зависят ни от какого внешнего объекта. Виртуальный мир находится как раз на стыке объективного и субъективного, управляемого и не управляемого и пр. Это, по признакам диалектики – «символический мир», мир Символа! Напомню, что Григорий Сковорода много лет назад выделял «множественные миры», в которых живет человек, в количестве трех: Макромир (Космос), Микромир (человек) и Библейский мир (Символ) или «символический мир». В этом последнем и живут демоны и ангелы.

Диалектика Лосева требует соблюдения антиномики, поэтому выделение шести «ступенек» лестницы познания образуют три пары антиномий, то есть противоположностей, которые выстраиваются сами по степени сближения:

Сверхумное мышление — Раздражение

Мышление — Ощущение

Представление — Восприятие

Виртуальная реальность

Теперь эту логическую схему диалектики познания наложим на фазы дианалитической имагинации (диасинтез) и получим следующее общее представление о том, что мы делаем, когда воображаем, что лечим другого человека, а он воображает, что исцеляется от наших усилий.

Сверхумное мышление, «умный экстаз» (знание себя неразличимое) и раздражение (неразличимость себя, все — «иное») объединяются в понятии смыслообраз. Смыслообразы «собаки-философа», «Мертвой царевны», «Вечно погибающего воина», рассмотренные нами в этой главе, конечно, не есть знание себя — тут личное «Я» наших клиентов не различимо. Смыслообразы принадлежат культуре. Это – культурные образцы, «культуримагинации» (Я.Голосовкер), воображение целых народов, культур, а не одного человека! Если бы в смыслообразе не сошлись культурный образ (сверхумное) и раздражение, то образ остался бы только «археологической» древностью. Он не заставил бы человека как индивидуальность реагировать, раздражаться, он не ожил бы!

Конкретные образы имагинации есть синтез мышления и ощущений (опыты Нечаева и Касаткина!). Мы понимаем эти образы и ощущаем их воздействие на себя. Далее, эффект имаго есть синтез представлений и восприятий, переход представлений в восприятие, а восприятий — в представления. Благодаря этим трансформациям и возникает бесконечное становление любого образа. Представления есть меняющийся по произволу человека и произволу логики образа материал, а восприятие — нет. Восприятие есть данность, «объективность», неизменность. Так изменчивость и постоянство сходятся в моменте становления. Это и есть имаго-эффект.

А что же является фактом диасинтеза, дианалитической имагинации? Это образы памяти! Память фиксирует результат, делает «срез в становлении», стоп-кадр. Можно фактом имагинации делать рисунок образа, как это делал. Ассаджиоли и другие (то, что в Арт-терапии современной доведено до совершенства). Можно выразить это в тексте, в поведении, поступке (это предпочтительно в дианализе!). В любом случае факт есть след, оставленный в памяти индивидуальной, коллективной, физической (изменение среды, например).

Нестановящееся. Это и есть так называемая «виртуальная реальность». Другой «реальности» в имагинации нет. Человек «умирает» в мыслях, в страхе , и у него развиваются симптомы «умирания», «мнимой смерти». Это – имагинация, виртуальная реальность, параллельный мир смыслов, миф. Это уже и не мир представлений, поэтому никакой психотехники не применишь. Это и не мир восприятия — тут нет объекта, который является стимулом для восприятия. Эта «виртуальная реальность» живет по законам мифа, логики чудесного (Голосовкер), в которой нет невозможного для желания, в которой все может превратиться в свою противоположность: смерть — в жизнь, умирание — в рождение, слабость — в силу, болезнь — в здоровье, старость — в молодость, ненависть — в любовь, равнодушие — в страсть, привязанность — в свободу и т. д.

В беседе с одной женщиной, которой ампутировали ногу из-за осложненного диабета, и она отказывалась носить протез из-за того, что он никак не вписывался в образ ее самой, была проведена имагинация. Протез был сравнен с «сапогами-скороходами» из сказок. Была игра образами. Образ чудесных скороходов перенес ее в имагинативный мир (параллельный, или возможный мир). Это было очень важно для нее. Она сидела одна дома, не могла самостоятельно передвигаться. Воображение спасло ее личность. Она побывала там, где не была вообще до этого. Тут исцеляющая диалектика преподнесла ей чудо трансформации: если она с протезом, который имеет имидж чудесных сапог-скороходов, побывает там, где не была, будучи на здоровых ногах, то получается, что только благодаря протезу она там и может побывать, он — ее проводник и поводырь! Этого она никак не ожидала, это было против законов формальной логики, которые заставляли ее чувствовать себя несчастным инвалидом. Она восприняла эту имагинативную трансформацию как чудо.

НАЗАД  ВПЕРЕД