На главную | • ДИАНАЛИТИЧЕСКАЯ ДИСКУССИЯ | назад |
Сокращённый вариант 2 главы «Элементарного учебника дианализа»,
Завьялов В.Ю. 5. Неисключенное третье Наиглавнейший закон формальной логики требует, чтобы из двух противоположных по смыслу суждений одно было бы «ложным», а другое — «истинным», а третьего «не дано». Закон так и называется — «закон исключенного третьего». Закон этот требует точного разделения «истинного» и «неистинного», заставляет отбрасывать «ложные» суждения, устраняя саму возможность парадоксов. С точки зрения формальной логики невозможно понять парадоксальные притчи Иисуса Христа: «Если зерно не умрет, то и не даст жизни», «Кто не отдаст за меня душу, тот не спасется». С формально-логической позиции это полная чушь, «галиматья». Как можно, умирая, спастись? Чтобы стать бессмертным, надо умереть? Или еще более странно: чтобы жить, надо умирать. Логика не допускает одновременного существования двух противоположных процессов — жизни (объединения) и смерти (распада). Однако в реальной жизни эти два процесса протекают только вместе! Жизнь — это распад и объединение, анаболизм (соединение) и катаболизм (распад вещества), что вместе объединяются в понятие «метаболизм» (обмен веществ в живом теле). А что в диалектике? Диалектика объединяет противоположности «третьим термином»: Жизнь — Смерть — Рождение! Диалектически, «рождение» объединяет «жизнь» и «смерть». «Сложная простота» терапевтической диалектики Homo sapiens:
Что же делать? Давать клиенту умереть и давать ему жить! Поддерживать и жизнь, и смерть, тем самым, обеспечивая рождение в нем человека! В этом «майевтика» Сократа — «роды души»! Пример 2.3.
В данном фрагменте дианалитического консультирования «неисключенным третьим» явилось понятие «панцирь смерти», которым была обозначена роль кожных покровов тела. «Панцирь» символизирует защиту жизни, а также границу между живым и неживым. Для целей терапии (излечение панического страха смерти, страха умирания) пограничная роль панциря была усилена предикатом «смерть». Эпидермис, таким образом, был определен границей между жизнью и смертью. Снаружи он «мертвый», принадлежит царству смерти, а изнутри он живой, принадлежит живому телу. Без этой оболочки невозможно существовать как живое существо. Этого клиент не мог отрицать. Ему пришлось согласиться и с парадоксальной мыслью о том, что «смерть защищает жизнь». Бояться смерти стало просто неприлично. Тем более что увлеченный беседой клиент сам подыскал аналог смерти — музыкальную паузу («смерть звука»). Не только подыскал, но и осмелился назвать долгую паузу «смертью». Такой результат дискуссии Виктор Франкл назвал бы «парадоксальной интенцией». В дианализе «парадоксальная интенция» существует не как врачебное предписание «делать наоборот», а как следствие диалектической беседы, в которой тезису находится антитезис, и оба они объединяются в некое третье понятие, где они не уничтожают друг друга, а примиряются. Примирение противоположностей есть парадигма дианализа (метафора «Лука и Лиры», см. ниже). В отличие от философии, дианализ есть практическое занятие, искусство помощи, поэтому работа не ограничивается только лишь логистикой «тезис-антитезис», только лишь абстрактно-понятийным анализом-синтезом. Дискуссия, которая по своей природе есть философский спор об истине, в дианализе подталкивает человека «определиться» в ситуации, определить приоритеты в своей жизни, подготовить себя интеллектуально и морально к выбору и поступку. |